Сад богов - Страница 10

— Мама, тебе не кажется, что ты уже несколько старовата для подобных потех? — полюбопытствовал Ларри.

— Ух ты! Поглядите на этот изумительный кинжал, — произнес Лесли, с интересом взирая на корчившегося турка.

— Не говори глупостей, Ларри, — сердито сказала мама, растирая икры. — Это все турок, знакомый Марго, виноват.

— Туркам нельзя доверять, — заметил Лесли, продолжая любоваться кинжалом. — Так говорит Спиро.

— Но почему ты барахтаешься вместе с турком в такое время суток? — допытывался Ларри. — Готовишься выступать на борцовском ковре?

— Перестань, Ларри, хватит с меня на сегодня, — ответила мама. — Не выводи меня из себя. Я сейчас мечтаю об одном — как бы поскорее избавиться от этого человека. Попроси его, чтобы он был так любезен и удалился.

— Не делай этого, ни в коем случае! — крикнула Марго со слезами в голосе. — Это мой турок, я не позволю так обращаться с моим турком.

— Я поднимусь наверх, — сказала мама, ковыляя к двери, — приложу к ссадинам гамамелис, и чтобы этого человека не было здесь, когда я спущусь.

К тому времени, когда мама вернулась, Ларри в Лесли успели тесно подружиться с турком, и, к маминому недовольству, турецкий гость и его три жены просидели у нас еще несколько часов, поглощая огромное количество сладкого чая и печенья, прежде чем нам все же удалось усадить их в экипаж и проводить в город.

— Ну, слава богу, с этим покончено, — сказала мама, направляясь нетвердой походкой в столовую, где нас ждал обед. — Не остались они у нас, и то благо. Но право же, Марго, тебе следует быть осмотрительнее в выборе гостей.

— Мне тошно слушать, как ты критикуешь моих друзей, — ответила Марго. — Самый обыкновенный безобидный турок.

— А что, мама, очаровательный был бы зятек? — заметил Ларри. — Марго назвала бы первенца Али Баба, а дочку Сезамой.

— Ларри, милый, что за шутки, — взмолилась мама.

— Я вовсе не шучу, — возразил Ларри. — Старикан признался мне, что его жены уже не первой свежести и он не прочь бы видеть Марго четвертой супругой.

— Не может быть, Ларри! — воскликнула мама. — Так и сказал? Гадкий развратный старикашка! Хорошо, что он мне не говорил ничего подобного. Услышал бы пару теплых слов. А что ты ему ответил?

— Он заметно остыл, когда я рассказал ему про приданое Марго, — ответил Ларри.

— Приданое? Какое приданое? — озадаченно спросила мама.

— Одиннадцать четвероногих сосунков, — объяснил Ларри.

Призраки и пауки

Остерегайтесь сатаны!
Шекспир, Король Лир

Самым главным из дней недели для меня был четверг — день, когда к нам приходил Теодор. Иногда в этот день затевалось семейное мероприятие — пикник на южном берегу или что-нибудь в этом роде, но чаще всего мы с Теодором вдвоем совершали очередную экскурсию, как он упорно называл наши вылазки. В сопровождении собак, нагруженные коллекторским снаряжением, включая мешочки, сети, бутылочки и пробирки, мы отправлялись исследовать остров, и наш энтузиазм немногим уступал азарту, который вдохновлял путешественников прошлого столетия, вторгавшихся в дебри Африки.

Однако мало кто из путешественников той поры мог похвастать таким товарищем, как Теодор; он представлял собой незаменимую для полевых работ ходячую энциклопедию. В моих глазах он был всеведущ, как господь бог, выгодно отличаясь от всевышнего своей досягаемостью. Всякого, кто с ним знакомился, поражало сочетание невообразимой эрудиции и скромности. Помню, как мы, сидя на веранде после очередного роскошного чаепития и слушая предвечернюю песню утомленных цикад, забрасывали Теодора вопросами. В безупречном твидовом костюме, с тщательно расчесанной русой шевелюрой и бородой, он тотчас загорался, когда заходила речь о каком-нибудь новом предмете.

— Теодор, — начинает Ларри, — в Палиокастрице в монастыре есть картина, про которую монахи говорят, что ее написал Паниоти Доксерас. А ты как считаешь?

— Ну-у, — осторожно произносит Теодор, — боюсь, я не очень сведущ в этом предмете, но думаю, что вряд ли ошибусь, если автором скорее был Цадзанис… э… его кисти принадлежит интереснейшая маленькая картина… в монастыре Патера… ну, вы знаете, на верхней дороге, что ведет на север острова. Конечно, он…

Следует сжатая и исчерпывающая получасовая лекция об истории живописи на Ионических островах, начиная с 1242 года, которую он подытоживает такими словами:

— Но если вас интересует мнение эксперта, следует обратиться к доктору Парамифиотису, он куда более сведущ в этом вопросе.

Не удивительно, что мы смотрели на Теодора как на оракула. «Тео говорит» — эти слова гарантировали достоверность любой сообщаемой вами информации; сошлись на Тео, и мама признает пользу и безопасность какого угодно почина, будь то переход на чисто фруктовую диету или содержание скорпионов в своей спальне. Любой мог обратиться к Теодору с любым вопросом. С мамой он толковал о растениях, в частности о лекарственных травах и соответствующих рецептах, а сверх того снабжал ее детективными романами из своей обширной библиотеки. С Марго он обсуждал различные диеты и упражнения, а также чудодейственные мази, помогающие от прыщей, волдырей и угрей. Он легко поспевал за стремительным бегом мысли моего брата Ларри, готовый развивать любые темы от Фрейда до веры крестьян в вампиров. А Лесли мог почерпнуть у него полезные сведения об истории огнестрельного оружия в Греции и о зимних повадках зайца. Для меня, с моим алчущим, непросвещенным и пытливым умом, Теодор был кладезем всевозможных познаний, к которому я жадно припадал.